МИР ВНУТРЕННЕГО ТРУСА

РАССКАЗЫ ДОНА ДРУЖИНИНА

КНИГИ ДОНА ДРУЖИНИНА

– Что для вас? – вежливо спросил официант очень странного вида.

– Можно мне зелёный чай?

– Да, конечно.

– Девушка, вы не против, если я к вам подсяду? – раздался голос за спиной.

– Пожалуйста, присаживайтесь. Я очень даже «за» – ответила Ева.

– А мне эспрессо сварите! – нарочито нагловатым тоном обратился к официанту мужчина лет сорока, с чёрной окладистой бородой-лопатой в стиле чеченских полевых командиров, гулявших по голубым экранам в лихие девяностые и в начале нулевых. Затем он отодвинул стул и сел рядом с Евой. Он сел не напротив, не на противоположной стороне квадрата стола, а на соседней, образующей прямой угол с Евиной стороной. И Ева тут же зафиксировала слишком быстрое нарушение личного пространства.

– Я – Владимир, а тебя как зовут? – он пытался казаться очень уверенным в себе мачо и сразу взял быка за рога, переходя на «ты».

– Меня зовут Ева – ничуть не смущённая нарочитым мачизмом свалившегося на её голову собеседника, ответила девушка с прекрасными черными, как смоль, волосами. Немного приглядевшись к нему, она спросила – Вы намного старше меня, поэтому, может, скажете своё отчество?

– Мое отчество слишком известно, чтобы произносить его всуе – попытался пошутить Владимир. – К тому же, я еще не так стар – в его голос закралась робкая надежда на продолжение банкета. – А чем ты занимаешься, Ева? Наверное, чем-то первозданным и изначальным, судя по имени?

– О, да. Я занимаюсь альтернативной психологией, изучаю субличности. Ну, и в целом, пытаюсь объяснять людям, что вся наша жизнь целиком и полностью зависит от точки зрения, с которой мы воспринимаем мир. Иначе говоря, я исследую разные грани состояния сна.

– Я пока не понял, как твои субличности, точки зрения и сны связаны с первозданностью имени Ева, но мне уже интересно, каким ветром сюда, в эти суровые горы, занесло такую красивую девушку-психолога? – удивлённо спросил Владимир. – Ты ведь не собираешься покорять эту вершину?

– Нет, конечно. Я приехала сюда, чтобы разыскать местную легенду – святого старца, который, как говорят, живёт где-то чуть ли не на дне ущелья. Но иногда кто-то из местных якобы видит его здесь, – то на рынке, то ещё где-то. А живёт он там, потому что исполняет свой христианский долг перед альпинистами, которые упали с горы в ущелье. Говорят, что он когда-то давно сам туда скатился, но чудом выжил и увидел там множество незахороненных останков. А потом, из-за всего этого, он достиг просветления и поклялся остаться там навсегда, чтобы служить Богу, доделывая с телами альпинистов то, что, как ему казалось, не доделал Бог. Короче, он собирает там упавших альпинистов, и хоронит их как-то по-своему. И, вроде бы, еще какие-то цветы и растения там особенные выращивает.

– Так, может, это вообще всё байки? Вот как он, по-твоему, поднимается сюда, если в ущелье живёт?

– Одни говорят, что вообще чуть ли не специальный вертолет за ним прилетает. А другие говорят, что он левитирует. Ну, или может, еще как-то поднимается.

– Брееехня! – сочно протянул Владимир, напомнив Еве персонажа из старого фильма «Неуловимые мстители». – А зачем тебе этот старец-то?

– Это долгая история. Но, если коротко, то как-то раз я ездила на ритрит к одному широкоизвестному восточному гуру. Лишь спустя годы я поняла, что настоящим Гуру он не был, а был из тех, кого называют «майявади», философами-имперсоналистами. После лекции я добилась аудиенции с ним и проплатила консультацию. Я рассказала ему, что пишу научную диссертацию по субличностям. А в конце я призналась, что даже называю своих собственных субличностей в своей психической Внутренней Вселенной именами разных индийских полубогов. Например, у меня внутри, как и у других людей, есть субличность, главной ценностью которой является власть. Я дала ей имя «Индра» – по имени известного индийского царя небес, который, как сказано в Священных писаниях, всегда борется за власть. Своему внутреннему саморазрушительному началу, своей подсознательной программе самоуничтожения я дала имя «Шива». И так далее. У меня в моём внутреннем мире проживают и Ганеша (я мысленно потираю его, когда попадаю в пробки, потому что он помогает преодолевать препятствия), и ещё много-много разных субличностей. Моя логика была проста: раз психология – это наука о Душе, а Душа – это моя Истинная Целостная изначальная Личность, мое Истинное «Я», которое Едино с Единым Богом, раз у меня внутри Вселенная, значит, все мои субличности – это и есть те самые «полубоги», о которых индусы толкуют уже тысячелетиями. А западный мир им всё никак не хочет верить. Как только этот «гуру» услышал моё откровение, то он как-то сразу резко поменялся в лице, а потом некоторое время откровенно чесал свой бритый затылок. А затем он вдруг упал передо мной на колени, стал пытаться сорвать мои туфли и ухватить меня за стопы. Но туфли не срывались, я не давалась и вырывалась, а он пытался всё снова и снова. И, наконец, я, как и следовало порядочной женщине, сдалась. Держа меня за ступни и обтирая окладистой бородой обильные слёзы, стекающие прямо на мой новый педикюр, он причитал:

– Боже! Боже! Мисс Ева! Мисс Ева! Вы открыли мне глаза! Теперь вы – мой Гуру! Это я должен платить вам за консультацию, а не вы мне! Я должен служить вам! Ведь я – старый дурак, давным-давно, еще в университете, изучал эти субличности! Потом много лет я изучал буддийские сутры и другие древние тексты, но мне никогда и в голову не приходило, что всё так просто! Я просто никогда и не пытался совместить одно с другим, а вы показали мне ту самую магию двойственности востока и запада, которая сливается в Единство внутри нас самих!

– Хм… Действительно интересно – вставил Владимир.

– Да, только это ещё не всё – ответила Ева. – Как только я вышла от этого «гуру», то меня тут же укусила ядовитая кобра (дело было в Индии). Как сейчас помню её вид перед тем, как она на меня набросилась. Я воспринимала всё как в замедленной съемке. Кобра приподнялась над землёй и распетушила свой капюшон. Я, как загипнотизированная, смотрела на неё, и в тот момент в моём сознании промелькнула очень ясная фраза: «Ты чё такая гордая-то?!» А в следующее мгновение змея уже исполнила молниеносный бросок и вгрызлась в мою правую икру.

Потом, когда я лежала в индийской больнице в реанимации, ко мне постоянно приходил и ухаживал за мной, без-корыстно служил мне какой-то другой монах-индус, из другой духовной традиции. Позже я узнала, что он представлял Личностную концепцию Бога. Ну, то есть, первый «гуру» целью своей медитации видел свой «карьерный рост» – он хотел стать Богом, слиться с Ним, или вспомнить себя Богом, осознать себя Богом (это не важно, потому что суть одна и та же). А этот монах вообще никогда не называл себя ни «гуру», ни даже «учителем», а просто однажды сказал, что его настоящее Счастье в вечном Любовном Служении Личности Бога и больше ему ничего не нужно. А уж слияние с Богом для него было и вовсе как страшный сон. Я, как щас помню, тогда не поняла, и спросила его, типа, почему, мол, слияние с Богом как страшный сон-то? Это же круто вроде, считается – слиться с Богом? Я еще помню, подмигнула ему тогда так игриво, намекая, что «слиться с Богом» – это ж как в любовном экстазе мужчины и женщины. Он симпатичный такой был. Монах скромно ответил, что если слиться с Личностью Бога, то тогда Служение Ему и Личные Отношения Любви с Ним станут уже невозможными, потому что для Служения необходимо Осознание Пары Личностей – индивидуальной Души и Личности Бога. А потерять Служение и Личные Отношения Любви с Богом – это и есть для него самое страшное. Он почти всегда молчал. Глядя на него со стороны, чувствовалось, что он настолько сильно поглощен этим своим, на первый взгляд, малоприятным служением, что ему больше ничего в жизни и не нужно. Вынося за больными судна и убираясь в больничных палатах, он буквально лучился каким-то особенным внутренним неземным счастьем. Когда я решила и ему рассказать про свое просветление с субличностями, а в конце рассказа уже предусмотрительно начала потихоньку подвигать к нему свои стопы, он вдруг, неожиданно, расхохотался и смеялся до слёз так сильно, что не мог успокоиться несколько минут. А в итоге он остановился перед выходом из моей больничной палаты, взялся за ручку двери и, уходя навсегда, сказал загадочную фразу: “Для того чтобы перепутать себя с Верховной Личностью Бога, вовсе не обязательно изучать психологию и субличности! Мы и без того уже все такие!” Я была уверена в своем просветлении и поэтому сразу спросила, желая подловить его:

– А кто это «мы»? Ведь дело-то всё и в том, кого мы называем словом «Я»! Кого конкретно из субличностей моего Внутреннего Мира вы имеете в виду, когда говорите, что «я перепутала себя с Верховной Личностью Бога»? Но он лишь мягко улыбнулся, а его ответ поразил меня в самое сердце:

– Я имею в виду то «Я», ту «тебя», которая говорит – он сделал значительное ударение на слове «говорит» – постоянно закрывая и заглушая собой тебя Слушающую, твоё Слушающее Безмолвное «Я». Если хочешь излечиться от своей ужасной болезни гордыни и телесного недуга окончательно, то найди вашего христианского отшельника, познавшего суть Истинного Внутреннего С-Мирения – Святого старца Максима Нагвалина. Он – настоящий Просветлённый, великий раздвоенный маг Сновидения Реальности и Мастер двойных смыслов. – Ева глубоко вздохнула, томно взглянула на Владимира и продолжила:

– Вот поэтому я и приехала сюда.

– Слушай, только я не понимаю – а чего там изучать-то в этих субличностях? – спросил Владимир недоуменно. – Там ведь всё очень просто, вроде? Субличности – это же, типа, просто разные роли, которые мы играем в жизни. Ну, допустим, я – альпинист или я – сын, я – пассажир, я – начальник, или я – подчинённый. Так или нет?

– Так, да не так – хитро ответила Ева. – Тут есть две главные фишки. Первая фишка в том, что пока мы – не Просветлённые, субличности – это не роли, которые играем мы, а роли, которые играют нас. Это типа как, знаете, бывают такие случаи с актёрами, когда они слишком глубоко входят в свою роль, в какой-то сценический образ и потом уже не могут из нее выйти, начиная вести себя в жизни так же, как их персонаж. Или, иначе говоря, это поведенческие и психические программы подсознания, у которых включена функция автозапуска. Эти программы были загружены в наш ум извне в процессе погружения Внимания Души сюда – Ева повела руками по сторонам – во временный мир. Они запускаются на автопилоте в тех или иных обстоятельствах, вообще не спрашивая нашего на то согласия. А вторая, ещё более важная фишка с субличностями заключается в том, что в наших внутренних мирах, в наших Внутренних психических Вселенных есть так называемые «теневые субличности». Это те роли, те персонажи нашего Сновидения Реальности, которые управляют нашим состоянием сознания, психикой – нашим поведением, характером, реагированием на внешние обстоятельства (а значит и Судьбой), но мы их вообще в себе не осознаём, не видим их в своём уме.

– Это как это так? – спросил удивлённый бородач Влалимир. – Если мы их в себе не видим, так, получается, что их и не существует! Это же наш собственный внутренний мир, поэтому как кто-то может за нас решать – что там реально, а что нет?

– Ну, вот вы печень свою не осознаёте и никак не можете её контролировать, но она ведь реально существует в вашем теле и играет одну из важнейших ключевых ролей в управлении всем организмом, не так ли?

– Допустим, по печени ты промахнулась. Её-то я как раз и осознаю – Владимир напряжённо поморщился не только от воспоминания о своей больной печени, но и от внезапного осознания того, что он только что резко понизил свою фертильность в глазах новой знакомой. – Особенно с утра, с бодуна. Хотя я, конечно, понимаю, о чём ты говоришь. А ты можешь привести пример такой теневой субличности? Ну, какой-нибудь такой глубокий и точный пример, чтобы я сразу поверил в их существование? Ведь ты, как психолог, должна разбираться в людях. Можешь мне назвать какую-нибудь мою теневую субличность?

– Я могу назвать колоссально важную теневую субличность, не осознаваемую почти никем. Она есть в уме почти у всех Душ, проявляющихся в этом мире через мужские тела. Исключение здесь составляют только самые жалкие «мужчинки». Эта теневая субличность генерирует побудительные мотивации, ставит цели для множества действий множества мужчин. Но сами мужчины об этом даже не подозревают. Условно её можно назвать: «Трус, который боится, что его увидят».

– Нет! Снова промах! – уже раздражённо и даже почти гневливо сорвался на Еву Владимир Владимирович. – Видно тебе, как психологу, ещё учиться, учиться и ещё раз учиться нужно! Это точно не про меня! Я же не трус – я, вон, видишь, уже в который раз собираюсь на сложнейшее и опаснейшее восхождение на гору. Ладно, мне пора, но телефончик-то оставь! Я, может, потом позвоню.

Ева лишь мягко улыбнулась.

Он уже несколько часов лез на гору, а мысли о Еве всё так и кружились в голове, не отпуская его, как колесо сансары не отпускает Души, которые делают получение наслаждения главной целью своей жизни. Чем-то она его зацепила. Глаза его слепило Солнце, вены на руках чуть не лопались от напряжения, ветер хлестал по щекам, но Владимир думал о Еве. Он чувствовал, что сложность этого восхождения, к которому он так давно готовился, каким-то тонким образом связана со встречей в кафе. Пару раз, карабкаясь вверх по склону горы, он ловил себя на том, что готов всё бросить, лишь бы только вернуться обратно и поскорей найти девушку, говорящий образ которой, как вирусный файл, загрузился в его ум, разбередив нечто очень глубокое на его жёстком диске.
Наконец, он добрался до небольшой площадки, где обычно останавливались на привал все альпинисты. Там можно было отдохнуть и перекусить. Когда он поел, то подошел к самому краю обрыва, чтобы сделать сэлфи. Видимо от горного воздуха воображение его временами буйствовало настолько сильно, что перед глазами почти реально мерещились сцены секса в самых разных позициях и вариациях, вплоть до очень неистовых и экзотических. И все с Евой. Сделав несколько снимков, он вдруг обратил внимание на то, что скала около обрыва была буквально испещрена множеством надписей, которые сделали альпинисты, побывавшие здесь до него. Большинство надписей были нацарапаны подручными средствами или написаны шариковыми ручками, но одна надпись резко выделялась среди остальных, потому что была сделана белой краской по трафарету. Сказать, что Владимир был удивлён ее смыслом, значит, ничего не сказать. «Оказывается, не только я здесь поглощен мыслями о сексе! Видимо сама эта гора ещё как-то так влияет на сознание!» – подумал он. Надпись гласила:

СРЫВАЮТСЯ ТОЛЬКО ТРУСЫ

«Может быть, эта гора ещё и потенцию увеличивает? Надо будет потом запостить фотки в инстаграме и рассказать об этом секс-месте силы» – подумалось ему, а потом логическая цепочка размышления продолжилась: «Ну, надо же, это ж каким озабоченным надо быть, чтобы специально притащить сюда краску и трафарет только для того, чтобы написать здесь о своих сексуальных предпочтениях! Бывают же такие люди!» – снова и снова думалось ему. Он сфотографировал надпись с двух разных точек зрения, чтобы потом с кем-нибудь поржать. А затем начал собираться в дальнейший путь.
Вдруг сверху посыпались мелкие камешки и раздался характерный шум. Так могло быть только в том случае, если кто-то спускался с вершины и решил выбрать эту же площадку в качестве привала. И буквально через несколько минут, вслед за неспокойными ногами и явно мускулистым телом из-за выступа в скале показалась полностью седая голова. А затем пожилой альпинист не по годам легко спрыгнул на площадку в нескольких метрах от Владимира. Голос его зазвучал мощным басом, пробивая своей звуковой волной, похожей на раскаты грома, плывущие вокруг перистые облака, и как бы противореча всем христианским канонам об обязательной елейности голосов священнослужителей. Старец Максим Нагвалин (а это был он) большую часть времени был осознанно скромен, но это никак не мешало ему говорить громко и уверенно:

– Первый раз здесь? Правила этого места знаешь?

– Да, первый раз – ответил Владимир. – Какие еще правила? Нахрена они мне? Я вообще не люблю никакие правила. Мое главное правило – никаких правил!

– Ну-ну. Это Смирен-гора, браток, если ты не в курсе – внимательному слушателю интонация произнесения слова «браток» явно указала бы на то, что старец спокойно считал из тонкого тела памяти Владимира кусок его прошлого опыта лихих девяностых годов прошлого века.

– Почему «Смирен-гора»? На карте и в путеводителе другое написано – дерзко парировал Владимир.

– Потому что я – служитель этого места. И однажды оно открыло мне своё имя, которое точно соответствует его характеру – зычно изрёк старец. – А что там в твоих путеводителях написано, мне до лампочки.

– Ну, ОК, старый – Владимиру даже в голову не пришло, что это и есть тот самый святой старец, про которого рассказывала Ева. Он был уверен, что встретился с обычным, выжившим из ума стариканом, которому просто нравится парить мозг приезжим. Поэтому от Максима Нагвалина не укрылась разрешительная интонация его голоса – Можешь рассказать свои правила, я разрешаю.

– Первое правило: не злись на силу притяжения Земли – с ходу огорошил старец. – Смирен-гора воспитывает в людях Истинное Внутреннее С-Мирение.

– Да причем здесь смирение?! – воскликнул Владимир. – Смиренные вообще на горы не взбираются. Они у подножия гор в кафешках сидят, потому что вверх их страх не пускает. А я ненавижу страх и смирение!

– Истинное Внутреннее С-Мирение, о котором я тебе говорю, это не забитость трусливых людей и даже не роковое русское долготерпение перед беспощадным бунтом. Это совсем другое. Это скрытое от всех внутреннее состояние сознания, а не внешние модели поведения. Смирение, которому учил и учит Христос – это значит не злиться, не агрессировать на силу притяжения Земли, которая постоянно тянет тебя вниз, к неминуемой смерти, а иначе ты получишь лишь страдания из-за своей же привязанности ко всему земному. Ошибочно думать, что сила притяжения Земли – лишь какая-то физическая величина, связанная только с грубой материей. В Прекрасной Реальности, Сила притяжения Земли – это мощная психическая сила внутри нас, которая заставляет людей и других обитателей Планеты рабским образом следовать инстинктам самосохранения и продолжения рода. А Истинное Внутреннее С-Мирение – это значит в спокойном состоянии сознания созерцать, отрешённо наблюдать и ощущать внутри себя эту смертельную силу притяжения Земли, но, при этом, постоянно продолжать взбираться вверх – к небесной высоте идеала Чувства Любви к Единому Богу.

– Ну, ты что, дед, совсем с ума сошел, что ли? – воскликнул Владимир. – Христос умер две тыщи лет назад на кресте! Ты что не в курсе?! Как он может сейчас кого-то учить?

– Христос не умер, а просто оставил бренное тело, продолжая жить еще более интенсивной жизнью на тонком плане Вселенной. Второе правило – спокойно продолжал «дед» – если чувствуешь, что начинаешь злиться на силу притяжения Земли, то ныряй глубже в себя и полюби своего внутреннего труса. Ведь любая агрессия происходит из страха. Внутренний трус не только ужасно боится Смерти, но еще больше того он боится, что его увидят и откажут ему в Чувстве Любви. Он боится, что его вышвырнут из тёплого места во внутреннем мире на мороз мира внешнего, как что-то ненужное и неприемлемое, как старую и надоевшую вещь. Наблюдай за ним как бы со стороны, но без всякой агрессии и даже без жалости, а мягко – с нежностью и Любовью.

– Чё? – вскричал Владимир и смачно сплюнул вниз с обрыва. Капля его слюны ещё долго-долго летела, повинуясь силе притяжения Земли, пока, наконец, не достигла невидимого с этого места дна ущелья. – Да пошёл ты!

Старец лишь мягко улыбнулся в ответ.

Еще пару часов Владимир упорно и успешно продолжал свое движение вверх по горе, но внутреннего счастья у него от этого больше не становилось, как не становится его больше ни у кого из тех, кто взбирается на горы к вершинам мирского успеха – к вершинам положительного мнения о себе среди других людей. Когда до вершины оставалось не более часа движения, он вдруг начал чувствовать каждый грамм лишнего веса своего тела. Нет, он вовсе не был толстяком, но пивной живот, второй подбородок и, казалось, даже пухлые, отожранные щёки, старательно скрытые под квадратной бородой-чеченкой – каждая часть тела словно бы обрела самостоятельное существование и стала тянуть его вниз. А внизу была только Смерть. Ведь он висел на почти отвесной скале, а пальцы его слабели с каждой секундой. Хотя нет, какие могут быть земные измерения времени и «секунды» в такой ситуации? Каждый, кто бывал в подобных передрягах на грани смерти, согласится с тем, что Время вообще как будто останавливается. Ощущение было такое, что внутри него перекрыли или даже перегрызли шланг с жизненной силой, и теперь он висел на последних ее каплях. И каждый, кто когда-нибудь пробовал взбираться на гору, прекрасно знает, что в этом деле очень важно правильно рассчитать свои силы. Стоит только чуть-чуть переоценить их и – вот, пожалуйста. Прощай пенсия. Как тут было не вспомнить выжившего из ума старика с его словами о силе притяжения Земли. И как, спрашивается, было ему на неё не злиться, если она – эта сила угрожала его Жизни? «Или это и не Жизнь вообще была до этого Мгновения, а просто жалкое существование?» – вдруг упала на него откуда-то сверху ясная и мудрая мысль. «Что там говорил этот дед?» – повисла в пространстве его ума напряжённая, доведённая до белого каления мыслеформа. Он уже чертовски жалел теперь, что не последовал совету Владимира Высоцкого и не взял с собой в горы какого-нибудь друга. Хотя таких настоящих друзей, как в той песне Высоцкого, которых можно было бы тянуть в горы, у него никогда и не было. «Что же это я за сука такая, если сейчас сдохну, а настоящего друга себе так в Жизни и не найду?!» – изрыгнул он на выдохе новую мысль. Эта мысль дала ему небольшой мотивационный пинок, и он смог-таки подтянуться еще на метр вверх. И тут, вдруг, прямо перед глазами на скале он увидел точно такую же белую надпись по трафарету:

СРЫВАЮТСЯ ТОЛЬКО ТРУСЫ

Однако сейчас он прочитал ее, несколько иначе расставляя акценты и жизненные приоритеты. Если бы в данный момент у него функционировало аналитическое мышление, то оно наверняка подсказало бы ему какую-нибудь правдоподобную версию такой резкой перемены в восприятии мира. «Так случилось из-за смены актуальности жизненных вопросов, браток» – возможно, сказало бы ему аналитическое мышление. Более того – чуть выше была еще одна надпись, сделанная ярко оранжевым цветом восходящего Солнца, но уже гораздо большими буквами:

БОГ – ЭТО НАСТОЯЩИЙ И ЛУЧШИЙ ДРУГ ЛЮБОЙ ДУШИ

И вот тут в нем, внутри него, в его внутреннем мире что-то порвалось, что-то сломалось. Он вдруг почти физически ощутил какую-то неописуемую словами раздвоенность. Он ясно осознавал – полностью объяснить словами это явление вообще невозможно. Это было нечто похожее на то, как если бы его, как маленького ребенка, кто-то большой и сильный резко перемещал между двумя залитыми светом окнами, каждый раз поворачивая его голову вместе с дыханием то влево, то вправо, а потом показывал то, что за этими окнами находится. А между окнами не было ничего и никого, кроме какого-то странного Живого Света. В каждом окне был свой отдельный, индивидуальный взгляд на мир, на то, что люди, по своей глупости считают единственной «реальностью» и единственной «Вселенной». Хотя сейчас он явно видел, что их – Вселенных как минимум две, но какое-то Безмолвное Знание изнутри подсказывало, что их вообще безграничное множество. Получается, что у каждого своя Вселенная? В одном окне был его привычный взгляд на мир из головы и как бы через глаза. В этом мире, в этой Вселенной он кряхтел и пукал от напряжения, из последних сил борясь с силой притяжения Земли и злясь на неё, как собака. А в другом окне был взгляд откуда-то чуть снизу и как бы со стороны. Когда неведомая сила вместе с потоком дыхания переносила его смотреть в это «окно», то он чувствовал лишь ужасный страх, хотя в самом воспринимаемом мире, вроде бы, не было ничего явно ужасного. Это был глубоко закопанный в нём страх Смерти, которому, казалось, вообще и не нужны были никакие внешние причины, никакие внешние обстоятельства, чтобы существовать. Он – этот страх Смерти, наоборот, сам творил, сам создавал страшные, пугающие, кошмарные сны, которые затем из другой, из второй и обычной точки фокусировки Восприятия в голове виделись как «реальность Вселенной». В целом всё это было похоже на то, что его сознание как бы разорвалось, разделилось на того, кто боится, и на того, кто просто Безмолвно и спокойно наблюдает за боящимся. Его словно разорвало на две сферы: сферу без-страшия и сферу, где царствовал страх. «Внутренний трус!» – это ясное осознание пришло к нему тогда, когда неведомая сила вновь отдёрнула его взгляд, и понесла его восприятие мира в обычную точку зрения. И только он оказался там, как вдруг явно ощутил, что весь поток мыслей уже с самого начала этих перемещений полностью прекратился. Или даже наоборот – сами эти перемещения между мирами как раз и стали возможными, потому что остановился поток мыслей. Это было так, как будто его окунули в какую-то гораздо более глубокую область сознания, а повседневные мысли остались на поверхности, наподобие оставшихся на поверхности озера уток, с точки зрения глубоководного водолаза. Как только осознание остановки мышления стало твёрдой верой, то изнутри (и нельзя сказать, что это было в теле, потому что внутри каждого из двух миров было своё тело) его светового комка энергии что-то словно хлынуло и начало подниматься вверх. В следующее мгновение он понял – это слёзы, хлынувшие нескончаемым и вообще ненормальным ручьём из его глаз. Раньше он даже не представлял себе, что люди вообще способны так сильно и так обильно плакать. Это были не просто сильные слёзы отчаяния, а именно какой-то ненормальный по своей обильности, практически невозможный по объему поток. Непонятно откуда вообще в нем взялось столько воды или другой жидкости для выхода такого объёма слёз. Если бы ему кто-то рассказал об этом раньше, то он бы просто не поверил в то, что такое возможно. И всё это происходило на фоне того, как он продолжал висеть на скале и дрожать от напряжения. Он осознал, что эти слёзы, по сути, были слезами грудного младенца. То есть он понял, что именно такими слезами, именно с такой эмоцией и с такими внутренними энергетическими ощущениями он сам плакал, когда был новорожденным. А сейчас это состояние младенца очистительным потоком и как бы из прошлого глубинного слоя его памяти хлынуло в Настоящее Мгновение. Слёзы текли и текли, омывая своей детской чистотой мир Внутреннего Труса каждый раз, когда точка фокусировки Восприятия смещалась к нему.
А затем он вдруг увидел, что эта точка зрения стала полностью чистой и как бы утратила свой негативный энергетический заряд страха Смерти. Между двумя мирами как бы установилось тончайшее глубинное Равновесие, которого раньше не было из-за того, что один мир – мир Внутреннего Труса уже давным-давно, с самого детства, был мощно заряжен энергией страха Смерти, а второй мир – мир повседневности как бы был вынужден почти безуспешно, но постоянно компенсировать его излучением сексуального вожделения. Второму миру это требовалось для того, чтобы просто не умереть от страха. Удовлетворение сексуального вожделения, проявлявшегося во множестве форм внешнего мира, начиная от стремления к социальному росту и заканчивая обычной Володиной почти ежедневной мастурбацией деграданта, как бы глушило страх другого мира, как бы заливало его страшный чёрный огонь приятными телесными ощущениями.

Но сейчас, в этом внутреннем Равновесии между мирами, между двумя точками фокусировки Восприятия, он как бы висел в ослепительно белом Свете. Здесь он ощутил своё Настоящее «Я», которое было вне обоих миров, как зритель, сидящий в комнате перед двумя окнами, но в то же время смотрящий в каждое из них одновременно только одним глазом. Иначе говоря, это было похоже на то, как если бы его глаза утратили фокус. Он ясно Осознал, что здесь нет и не может быть никакой Смерти, что бояться здесь абсолютно нечего. «Похоже, именно это Настоящее Внутреннее Наблюдающее «Я» и есть та самая «Душа», о которой говорят Святые» – вдруг снова заговорили в нём мысли. И тут звуковое колебание этих мыслей создало мысленную волну, а затем он отчётливо увидел, как в одном из двух миров тело полетело вниз. Этот полёт был очень похож на падение капли дождя, которая почему-то оторвалась от своей дождевой стаи и летела одна, как орёл, пикирующий с огромной высоты на свою жертву – возбуждающую вирусы летучую мышь, или как лебедь женского пола, сбитая проклятым охотником в известной песне «Лебединая Верность». Ему вдруг вспомнилось, с какой ненавистью он плюнул в ущелье при разговоре со стариком, и насколько похоже на ту каплю слюны сейчас летело вниз его тело. В другом мире ему открылся взгляд вниз – сначала постепенно летящий вместе с телом в пропасть, а потом и взгляд на молниеносно приближающееся дно ущелья. На дне ущелья он, как в замедленной съемке, увидел странное сочетание различных цветов. Сначала ему показалось, что это какие-то разноцветные деревья или кусты. Но когда взгляд подлетел ближе, то он понял, что это – кладбище со многими могилами, каждая из которых была усажена своими особенными цветами. А самое странное было в том, что, при виде сверху, отчётливо читалась надпись, составленная из могил, точно и аккуратно расположенных в виде букв и слов. Надпись гласила:

ОНИ ЗЛИЛИСЬ НА СИЛУ ПРИТЯЖЕНИЯ ЗЕМЛИ

И не успел он логически помыслить о том, что надпись, по сути, закончена, и добавить к ней, вроде бы и нечего, а значит, у него здесь нет и не может быть своего Предназначения, как его взгляд резко сместился вправо-вниз и со скоростью света ушёл в точку.